«В Аравии, пишут, холера. Быть может, в Россию придет, и тогда откроется много вакансий. Быть может, старик Глоткин помрет и я получу место бухгалтера. Живуч человек! Жить так долго, по-моему, даже предосудительно».
«А Клещев опять едва не угодил под суд: заложил еврею взятый напрокат фортепьян. И несмотря на всё это, имеет уже Станислава и чин коллежского асессора. Удивительно, что творится на этом свете!»
Вот как Робер Артуа был любимым созданием Дрюона, так и Клещев – пожалуй, любимый мой персонаж у Чехова. Как я завидую этому живому, бодрому, искрометному, совершенно неинтеллигентному человеку!
