Pourquoi seize fois, précisément?

…Для изучения химии они раздобыли курс Реньо и прежде всего узнали, что «тела простые, быть может, сложны».
     Их делят на металлоиды и металлы; это различие «отнюдь не абсолютно», говорит автор. То же относится к основаниям и кислотам, потому что «одно и то же тело может вести себя и как кислота и как основание, смотря по обстоятельствам».
     Это замечание показалось им странным. Кратные отношения смутили Пекюше.
     — Если молекула тела А, допустим, соединяется с несколькими частями В, то мне кажется, что эта молекула должна делиться на столько же частей; но если она делится, то перестает быть единой, первоначальной молекулой. Словом, я не понимаю.
     — Я тоже, — говорил Бувар.
     И они прибегли к более легкому сочинению Жирардена, из которого почерпнули уверенность, что десять литров воздуха весят сто граммов, что в состав карандашей не входит свинец, что алмаз не что иное, как углерод.
     Больше всего поразило их то, что земля, как элемент, не существует.
     Они прочитали кое-что о паяльной трубке, золоте, серебре, о щелоке для стирки и о лужении кастрюль. Затем без всяких колебаний Бувар и Пекюше окунулись в органическую химию.
     Какое чудо! В живых существах обнаруживаются те же вещества, из каких состоят минералы! Тем не менее они почувствовали своего рода унижение от сознания, что в их телах содержится фосфор, как в спичках, альбумин, как в яичных белках, и водород, как в фонарях.
     После красок и жиров речь пошла о брожении.
     Оно послужило переходом к кислотам. Тут их опять смутил закон эквивалентов. Они постарались осмыслить его посредством атомной теории — и окончательно запутались.
     Чтобы все это постичь, надо бы, по мнению Бувара, иметь приборы. Расход был бы значителен, а они и так уж слишком поиздержались.
     Но доктор Вокорбей, несомненно, был в состоянии их просветить.
     Они появились во время приема.
     — Господа, я вас слушаю! Чем вы больны?
     Пекюше ответил, что они здоровы, и, объяснив цель визита, сказал:
     — Мы хотим, во-первых, понять высшую атомность.
     Врач густо покраснел, затем осудил их желание изучать химию.
     — Я не отрицаю ее значения, поверьте! Но в наше время ее суют повсюду! Она оказывает на медицину плачевное влияние.
     И зрелище окружающих предметов подтверждало вескость его слов.
     На камине валялись бинты и пластыри. Ящик с хирургическими инструментами стоял посреди письменного стола, таз в углу был наполнен зондами, а у стены находилась модель человека без кожных покровов.
     Пекюше поздравил доктора с ее обладанием.
     — Анатомия, должно быть, прекрасное занятие?
     Г-н Вокорбей стал рассказывать, какое удовольствие получал он в прежнее время от вскрытий; и Бувар его спросил, каковы соотношения между внутренностями женщины и мужчины.
     Желая их удовлетворить, врач вынул из библиотеки анатомический атлас.
     — Возьмите его с собою! Вам дома будет удобнее рассмотреть.
     Скелет удивил их выступающей челюстью, глазницами, ужасающей длиною рук. Им не хватало пояснительного текста; они снова пошли к Вокорбею и по руководству Александра Лота изучили строение костяка, поражаясь спинному хребту, который, как сказано там, в шестнадцать раз крепче, чем если бы творец создал его прямым.
     Почему именно в шестнадцать раз?