...Филармон Иванович так захотел иметь дубленку, что даже уловил ее противный бараний запах, еще в гардеробе ошеломивший его. Он понюхал воздух, пахли волосы поэтессы Лизы, сидевшей перед ним, пахли терпкими духами, и Филармон Иванович почувствовал, что если он сейчас же, сию минуту не станет владельцем дубленки, то либо умрет, либо сделает такое, что будет вроде как бы и смерть.
Зажегся свет, поэтесса Лиза повернула к нему лицо, точь-в-точь то самое лицо, из сна, белое лицо с серыми глазами, и Филармон Иванович тихо и доверчиво сказал в это большеглазое и мягкое лицо:
– Я хочу дубленку.
Лицо посмотрело на него внимательно целую, по крайней мере, вечность, и наконец поэтесса Лиза сказала:
– Хорошо.
