И у писательниц женского полу, такожде.
У меня необыкновенное лицо, тело и имя, но, к несчастью, я вполне обыкновенная женщина, без каких-либо заметных талантов, без влиятельных родственников, без дипломов, без какого бы то ни было опыта работы и без собственных средств. Вчера у меня был муж и двое детей-подростков. Сегодня я одна, я в Лондоне, я спасаюсь бегством, и у меня нет с собой сумочки.
________________________________________
— Что же мне делать? — спросила я ее. — Куда мне идти?
— Это твои трудности, — ответила она. — Сама виновата, что так живешь.
Она решила, что я бродяжка. Так думали и те женщины, что шли туда и обратно через турникет. Они оглядывали мою грязную одежду, лицо. Они тщательно избегали касаться меня. Я снова поднялась по лестнице в вестибюль вокзала. Я заметила других грязных, плохо одетых женщин; у них были жуткие зубы и растоптанные туфли. Они сидели на полу, передавая друг другу бутылку хереса. Их было трое. Я подошла и попросила у них десять пенсов... «На туалет».
— Чего-чего? — изумилась старшая из них.
— Мне очень нужно, — сказала я и исполнила от нетерпения джигу на мраморном полу.
— Тогда иди обойди вокзал, — сказала шотландка с лиловым лицом. — Нечего деньги тратить на ссанье и сранье. Все равно что выбросить.
— Обойти вокзал?
Старшая неуверенно встала на ноги.
— Да это она про гостиницу. Забеги в гостиницу... в «Северную». Дождись, пока регистраторша отвернется, и ныряй.
— Там так здорово, — сказала младшая, утирая рот. — Я там аж купнулась на той неделе. Там у них душистое мыло и настоящее полотенце. Я и ноги успела ополоснуть, пока меня не вышибли.
