- Да ну, что вы. Так... напоминаю. Себе, ну и вам... Вообще приятно перечитать иногда.
-------------------------------------
...Но вдруг учитель с злодейской полуулыбкой обратился ко мне.
-- Надеюсь, вы выучили свой урок-с, – сказал он, потирая руки.
-- Выучил-с, – отвечал я.
-- Потрудитесь мне сказать что-нибудь о крестовом походе Людовика Святого, – сказал он, покачиваясь на стуле и задумчиво глядя себе под ноги. – Сначала вы мне скажете о причинах, побудивших короля французского взять крест, – сказал он, поднимая брови и указывая пальцем на чернильницу, – потом объясните мне общие характеристические черты этого похода, – прибавил он, делая всей кистью движение такое, как будто хотел поймать что-нибудь, – и наконец влияние этого похода на европейские государства вообще, – сказал он, ударяя тетрадями по левой стороне стола, – и на французское королевство в особенности, – заключил он, ударяя по правой стороне стола и склоняя голову направо.
Я проглотил несколько раз слюни, прокашлялся, склонил голову набок и молчал. Потом, взял перо, лежавшее на столе, начал обрывать его и все молчал.
-- Позвольте перышко, – сказал мне учитель, протягивая руку. – Оно пригодится. Ну-с.
-- Людо... кар... Лудовик Святой был... был... был... добрый и умный царь...
-- Кто-с?
-- Царь. Он вздумал пойти в Иерусалим и передал бразды правления своей матери.
-- Как ее звали-с?
-- Б...б...ланка.
-- Как-с? буланка?
Я усмехнулся как-то криво и неловко.
-- Ну-с, не знаете ли еще чего-нибудь? – сказал он с усмешкой.
Мне нечего было терять, я прокашлялся и начал врать все, что только мне приходило в голову. Учитель молчал, сметая со стола пыль перышком, которое он у меня отнял, пристально смотрел мимо моего уха и приговаривал: "Хорошо-с, очень хорошо-с". Я чувствовал, что ничего не знаю, выражаюсь совсем не так, как следует, и мне страшно больно было видеть, что учитель не останавливает и не поправляет меня.
-- Зачем же он вздумал идти в Иерусалим? – сказал он, повторяя мои слова.
-- Затем... потому... оттого, затем что...
Я решительно замялся, не сказал ни слова больше и чувствовал, что ежели этот злодей-учитель хоть год целый будет молчать и вопросительно смотреть на меня, я все-таки не в состоянии буду произнести более ни одного звука. Учитель минуты три смотрел на меня, потом вдруг проявил в своем лице выражение глубокой печали и чувствительным голосом сказал Володе, который в это время вошел в комнату.
-- Позвольте мне тетрадку: проставить баллы.
